«Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни…»

(Из романа «Война и мир» Л.Н. Толстого)

Гузенко Кирилл Евгеньевич

Под редакцией заслуженного учителя Кубани по русскому языку и литературе Ивановой Любови Григорьевны

         Тема войны и мира сегодня необычайно актуальна, она волнует не только взрослых, молодежь, но и детей. Наша земля, начиненная ядерными снарядами, стонет, и этот стон вселяется в нас, людей, живущих на ней. Мы жаждем мира, чтобы не умирали солдаты от ран, а дети – от голода, чтобы человек избавился от ядерного страха, расцвел духовно и физически, чтобы человек Земли был счастлив.

      О мире против войны роман М. Шолохова «Тихий Дон». И я, еще раз прикасаясь к нему, хочу ощутить его величие и сказать тем, кто сегодня «бряцает» оружием, словами великого Толстого: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте. Опомнитесь. Что вы делаете?».

         Март 1914 года… Этот год отделял мир от войны. Она застала казаков за привычной работой – косили жито. А потом сход, и у людей одна тревога – мобилизация, одна мысль – «они пущай воюют, а у нас хлеба не убратые!». Уходят на фронт казаки, и старый солдат, исповедуя  христианскую мудрость, советует молодым: « Помните одно: хочешь живым быть, из смертного боя живым выйти – надо человеческую правду блюсть…».  А какова эта правда, когда рядом совершенно другая, звериная философия Чубатого, поучающего Григория Мелехова: « В бою убить человека – святое дело… Человека уничтожай. Поганый он человек». И читатель понимает, что война – самое гадкое, уродующее дело в жизни человека. Страшное слово «война» отозвалось смертями нелепыми, навсегда врезавшимися в память.

         «Чудовищная нелепица войны» не щадит никого. Шолоховская правда о войне – вот она. Русские воины трупами повисают на проволочных колючих заграждениях. Немецкая артиллерия выкашивает целые полки. Раненые ползают по жнивью. Глухо охает земля, «распятая множеством копыт», когда обезумевшие всадники устремляются в кавалерийские атаки и плашмя падают вместе с копьями.

         Не помогает казаку ни молитва от ружья, ни молитва при набеге. «Крепили их к гайтанам, к материнским благословениям, к узелкам со щепотью родной земли, а смерть пятнала и тех, кто возил с собой молитвы». Первые удары шашкой по человеку, первые убийства – это остается в памяти на всю жизнь. Сильнейшее потрясение вызывает у Григория Мелехова убийство им австрийца. Это мучит его, не дает жить спокойно, ломает, калечит душу. «Война гнула его, высасывала с лица румянец, красила желчью». Неизбывна боль за землю: «вызревшие хлеба топтала конница, хмурое лицо земли оспой взрывали снаряды: ржавели в ней, тоскуя по человеческой крови, осколки чугуна и стали». Разладилась жизнь на Дону, и даже солнце стало «по-вдовьему» обескровлено.  «В эти годы, — пишет Шолохов, — шла жизнь на сбыв – как полая вода в Дону». Всего лишь месяц войны, а как она искалечила людей. Стареют на глазах. Похабничают. Звереют. Сходят с ума. Смерть у Шолохова отвратительна  — и потому полна натуралистических подробностей (эпизод смерти Егора Жаркова, рассказ об убитых офицерах и отравленном газом солдате). «Цвет казачий покинул курени и гибнул там в смерти, во вшах, в ужасе»,  — пишет Шолохов. А что происходит с армией? Унижения, оскорбления, зуботычины, голодные рационы, бездарность и безответственность командования. Многих недосчитали казаков – расстреляли их на полях  Галиции и Восточной Пруссии. Трупами легли и истлели под орудийную панихиду, а теперь заросли бурьяном высокие холмы братских могил.

         Мы слышим лирический голос автора: и сколько ни будут простоволосые казачки выбегать и глядеть из-под ладоней – не дождаться сердцу. Сколько ни голосить в дни поминок – не донесет восточный ветер криков их до Галиции и Восточной Пруссии, до осевших холмиков братских могил. Травой зарастают могилы  — давностью зарастает боль. Вернувшимся же с фронта казакам предстояло в скором будущем пережить и трагедию братоубийственной войны. Как же близко надо было принять боль земли русской, чтобы скорбно сказать об этом.

         Близкий дыбился фронт. Армии дышали смертной лихорадкой и многоруко тянулись  к призрачному слову «мир». Братание на фронтах свидетельствовало  о том, что воины разных стран становились интернационалистами, искали «один язык», что им ненавистна война. Первая Мировая стала очередным кругом ада в многовековой истории России, и «Тихий Дон» — повествование об этой трагедии. И этому ужасу, и аду войны Шолохов противопоставляет красоту человеческих чувств, счастье земного бытия, высокую веру в победу доброго начала.  Шолохов – один из тех, кто заговорил о войне как о величайшей трагедии, имевшей тяжелые последствия.

         Следуя традициям русской литературы, через батальные сцены,  острые переживания героев, лирические отступления Шолохов ведет читателя к осмыслению глухости, неестественности, бесчеловечности войны. Девять лет длилась она.  Как в калейдоскопе, менялись события, люди, но каждый год разливается Дон, цветет сирень, осуществляется солнцеворот.  И всегда шолоховские страницы романа — эпопеи возвращают читателя к мысли о круговороте жизни,  ее неповторимости и неиссякаемости.

         Спасибо Шолохову, думы которого о войне и мире волнуют нас и сегодня, они созвучны мыслям и чувствам нашего народа. Это он, Шолохов, помогает понять необходимость планетарного  мышления мирового сообщества и содружества врачеванием язв человеконенавистничества, которые обезобразили и нашу планету, и наши души. Автор помогает понять, что Земля создана не для того, чтобы стать полигоном. Ее удел – быть колосистым полем, плодоносным садом, простором для творчества и созидания.